Мара - Маремьяна кикимора

__________________________________________________________________________
Мара
Марана
Мардос
Мардус
Маремьяна Кикимора
__________________________________________________________________________

Мара. Маруха, мора, кикимора. Призрак, приведение, мираж, видение; дух в облике женщины, появляющийся в доме (реже— вне дома); Смерть. На рисунке с изображением Луки Евангелиста, приводимом А.А. Бычковым, В.А Чудинов прочитал слова – Бог Мара. В славянской мифологии злой дух, первоначально, как и Марена, воплощение смерти, мора, зла и вражды. Позднее Мара отчасти утратила связь со смертью, но сохранила (в польских сказках и др.) вредоносность, способность к оборотничеству (мор, мрак). У северных славян Мара грубый дух, мрачное привидение, которое днём невидимо, а ночью творит злые дела. Охотнее всего Мара обитает в тёмных и сырых местах, в пещерах под вымытыми водой берегами. В некоторых местах Мара — название нечисти. У Белорусов мара— название нечисти, Мара — имя чучела, которое сжигают на костре в ночь на Ивана Купалу. В Белоруссии в ряде мест на Купалу делали соломенную куклу Mapа. Марью в купальских песнях-легендах можно считать трансформацией образа Мары и Мокоши. В русских поверьях нечистая сила овладевает пряжей у тех Прях, которые нарушили запреты или не помолились на ночь: кикимора, мара, мокоша портят и путают пряжу. В Книге Велеса в месте, где рассказывается о том, как Дажьбог убил Марену, упоминается Мара: И так мы текли на врагов наших и дожидались, пока они упадут на землю и умрут от Мары. А эту Марь мы знаем! Боги заботятся о нас. И если будут убиты передовые воины, то лучше детей своих бросить на копья, чем повернуть зады врагам нашим. И вот люди наши одержали победу, и потекла земля наша к нам, чтобы мы смогли удержать её до смертного часа и узреть Мару. И чтобы Мара отступилась от нас и сказала, что я не имела силу и потому не одолела витязей русских. И тогда слава потечёт к Сварге. И там боги скажут, что русичи храбрые, и есть им место подле бога войны Перуна и Дажьбога - их отца. Мара. «Ходит як мара» (Смол.); «Мару побачил» (Брян.) «За печкой мара Черным-черна» (Тульск.); «Мара — как человек. Оставят прялку ночью, таккара прядете (Волог.); «На ровнице мара сидит, волосы свои расчесывает» )неж.) «А баенщик в байне живет, водник в воде, а есть еще запечная мара; тоже в доме живет, может, за печкой, а может, и еще где» (Онеж.). Мара — дух в облике высокой женщины или, напротив, сгорбленной старухи, но почти всегда с длинными распущенными волосами. На Ярославщине Мару представляли красивой девушкой в белом. По поверьям Тульской губернии Олонецкого края, мара «черна», одета в рвань и даже космата: «Детей раньше бабкой да запецельной марой пугали, оденут шубу вверх шестью и говорят: „Вот бабка или запецельная мара идет"» (Онеж.). В некоторых местах мару уподобляют кикиморе домовой: она незримо обитает в избе, чаще всего за печью, откуда и названия «мара запецельная, запечная», ср. «Мара волосатая... сидит в дому за печкой» (Карел.). В поверьях псковичей марушка, подобно другим духам, проказящим в доме, незаметно похищает вещи. Становясь видимой по ночам (как и оставаясь невидимой), мара допрядает или рвет, путает) кудель, пряжу, не благословленные хозяйками (Волог., Олон.) «Как всю пряжу не выпрядешь, Мара за ночь все спутат» (Карел.). Автор миофлогической энциклопедии myfhology.narod.ru Адександрова Анастасия Крестьяне Калужской губернии верили, что мара шьет и прядет в лунные дни; но делает это «не к добру». Мара опасна для детей: на Вологодчине, как и в некоторых других районах России, «бабкой Марой», «запечной марой» пугали ребятишек. Существа, аналогичные маре - духу, являющемуся в доме, есть в поверьях других народов. Сходны и названия подобных существ, восходящие, по-видимому, к единому корню. Это мара украинцев — «призрак, привидение, злой дух мора сербо-хорватов — «домовой»; mйrа у чехов — «кикимора, кошмар»; mora, zmora поляков – «кошмар. Древнесеверное mara означает «домовой дух мучитель» и т.п. <Черепанова, 1983> Автор миофлогической энциклопедии myfhology.narod.ru Адександрова Анастасия Согласно пока имеющимся материалам, мара русских поверий не столько воплощенный ночной кошмар, сколько воплощенная судьба, “божество-пряха”, вещающее перемены в судьбах обитателей дома, а так же губительный призрак для детей. Первого марта, когда праздновали Авсень, при всеобщем ликовании сжигали чучело Мары— олицетворение смерти и зимы. По аналогии с именами женского духа дома (маруха, кикимора) предполагается, что древнейшим названием домового могло быть Мара. Сходные поверья о духах дома бытовали у западных славян и многих других народов. С Марией как именем Богородицы связаны и некоторые названия Божьей Коровки с компонентом «мара». Возможно, Богородица заместила в этом случае некий языческий персонаж, связанный со смертью и болезнями. Помимо этого, в названиях типа «мара» можно видеть отголосок западнославянской Марены, в названиях типа «кукушка» — мотив души мифической невесты («души Марьюшки», как она именуется в песнях русского обряда крещения и похорон кукушки), в названиях типа «коровка» — символическое обозначение невесты (ср. рус. коровка «невеста» и символику свадебного каравая). «Мара— как человек. Оставят прялку ночью, так мара прядет» (Волог.); «На ровнице мара сидит, волосы свои расчесывает» (Онеж.); «А баенщик в байне живет, водник в воде, а есть еще запечная мара; то тоже в доме живет, может, за печкой, а может, и еще где» (Онеж.). Мара— одно из самых таинственных, «смутных» и, по-видимому, древних существ в поверьях русских крестьян. Мара— дух в облике высокой женщины или, напротив, сгорбленной старухи, но почти всегда с длинными распущенными волосами. На Ярославщине мару представляли красивой девушкой в белом. По поверьям Тульской губернии и Олонецкого края, мара «черна», одета в рвань и даже космата: «Детей раньше бякой да запецельной марой пугали, оденут шубу вверх шестью и говорят: „Вот бяка или запецельная мара идет“» (Онеж.). В некоторых местах мару уподобляют кикиморе: она незримо обитает в избе, чаще всего за печью, откуда и названия «мара запечельная, запечная», ср. «Мара волосатая... сидит в дому за печкой» (Карел.). Становясь видимой по ночам (как и оставаясь невидимой), мара допрядает (или рвет, путает) кудель, пряжу, не благословленные хозяйками (Волог., Олон., Тульск.); «Как всю пряжу не выпрядешь, Мара за ночь все спутат» (Карел.). Крестьяне Калужской губернии верили, что мара шьет и прядет в лунные ночи; но делает это «не к добру». Мара опасна для детей: на Вологодчине, как и в некоторых других районах России, «бабкой Марой», «запечной марой» пугали ребятишек. Существа, аналогичные маре, духу, являющемуся в доме, есть в поверьях многих народов. Сходны и названия подобных существ, восходящие, по-видимому, к единому корню. Это мара украинцев— «призрак, привидение, злой дух»; мора сербо-хорватов— «домовой»; mura у чехов— «кикимора, кошмар»; mora, zmora поляков— «кошмар». Древнесеверное mara означает «домовой, дух-мучитель» ит.п. (Черепанова, 1983). По мнению И.М.Снегирева, исландское mara, marra, английское nightmare, чешское morusi значит «кикимора, пастень», мучающий людей во время сна (Снегирев, 1838). Согласно имеющимся пока материалам, мара русских поверий не столько воплощенный ночной кошмар, сколько воплощенная судьба, «божество-пряха», вещающее перемены в судьбах обитателей дома, а также губительный для детей призрак. Мара может появляться не только в доме. Это и «злой дух, присутствующий везде» (Вятск.), и «злое существо, воплощающее смерть»; призрак (Курск.). Слово «мара» означает также «туман», «мгла, марево»; «туман с воздушными призраками» (Олон.), а в некоторых районах России— «гибель». Кроме того, на Ярославщине марой именовали полудницу. Устойчивыми признаками образа мары остаются его призрачность, влияние на судьбы людей, а также способность мары— «тумана и марева»— появляться только в определенное время: ночью или, напротив, в полдень и в «полдень года»— во время летнего солнцеворота или созревания хлебов, «на переломах» года (смена зимы и весны) и на «переломах» человеческой судьбы (жизнь— смерть). «Наиболее вероятна связь слов этого гнезда [с корнем мар] с глаголами манить, маять или с образованиями от корня mr (санскрит mrtis, латинское mors, славянское съ-мьрьть) Черепанова, 1983). Полагают, что в образе мары отразился древний прототип, «связанный со смертью и водой— морем» (Иванов, Топоров, 1974). «Мара, мора первоначально значило „болото, стоячая вода“... что сопрягается с мотивировкой Мокоши от мок— „сырое, болотистое место“. Значит, и та и другая— обитательницы сырых мест» (Мокиенко, 1986). Ряд исследователей видит в образе мары сложное сочетание «смерти, рождения и плодотворности». Так, О.А.Черепанова считает мару олицетворением судьбы, рока, но подчеркивает и ее традиционную для ряда русских женских мифологических персонажей связь с домашними работами, влагой, плодородием. Можно предположить, что мара— это и своеобразная персонификация разных световых состояний мира, универсума в женском облике: она и марево (полдень, полдневный зной), и мрак (ночь, тьма, морок). Некоторым основанием для такого предположения могут служить, в частности, неразрывная связь появления мары с определенным временем суток, а также рассуждения А.Потебни о возможном «противоположном» развитии слов единого корня мар«От корня слов мар— жар солнечный, марить, о солнце: жарить, марный, жаркий, происходят и маряный, розовый, багровый („вечер маряный“, когда небо покрыто розовыми облаками, „заря маряна“— ясная, красная— Ю.Сиб.), и марать, собственно чернить... (чешское Muriena, смерть, зима, по отношению черного цвета к смерти, морить)» (Потебня, 1914). Можно соотносить слово мара («призрак»— Курск.) со словом марево, сопоставляя его по значению со словом «временить»— «изменять свой вид вдали от игры света» («острова временят»— Арх.) (Буслаев, 1861). О.А.Фрейденберг в своих трактовках объединяет Мару-универсум и Мару-судьбу, Мару-женщину и Мару-дерево, полагая, что в мифологическом мышлении судьба, доля человека может представлять собой «долю», часть универсума (подобную ему) и быть отдельным существом (двойником, огнем, растением). «То она [доля] Мара, душа, душит во сне; она дерево, душа и человека, и растения. На этом образе заложена вся будущая так называемая майская обрядность. „Май“, означающий зелень, сжигается, топится, вешается; он представлен в виде дерева, соломенного чучела, куклы...» (Фрейденберг, 1978). Образ мары, очевидно, предполагает множественность трактовок: мара— смерть, море, мир, мрак; душа, доля, т.е. и конец, и источник бытия; существо, наделенное универсальной властью, особо влияющее на жизнь и судьбы людей. Думается, что в поверьях XIX–XXвв. все это составляет не столько определенно очерченный образ, сколько комплекс воззрений, обнаруживаемый в основе представлений о целом ряде женских мифологических персонажей (кикимора, удельница, мокуша, белая женщина ит.п.). Некоторая расплывчатость представлений о персонажах типа мары может быть связана и с особой, по поверьям, формой проявления высших сил, определяющих судьбу человека. Форма материализации таких сил, видимо, связывается с состоянием морока или марева в облике колеблющейся высокой белой фигуры, как бы проступающей из универсума и персонифицирующей его. «Мара— видение» доминирует и в поверьях XIX–XXвв. Отметим также, что имена типа Маринка (фонетически сходные с именем Мара, Марена) в русской фольклорной традиции устойчиво закреплены за ведуньями, ведьмами. «Хотя исторически истоки корня мар очень глубоки... в языковом сознании XVIII–XXвв. наименование мара в применении к различным персонажам находится в непосредственной связи с широким значением «привидение», «мерещиться», представленном как в глагольных, так и именных образованиях»; мара— «наваждение, призрак, привидение» (Даль, 1881); «марить»— «отуманивать, одурять», «маркосить»— «мерещиться, мелькать неясно видеться впотьмах» (Черепанова, 1983). Однако при многозначности и даже всезначности подобных «образов-призраков» мара и сходные с ней существа в русских поверьях XIX–XXвв более всего проявляются как доля, судьба в женском облике, а также наваждение, смерть.

Марана. "Мараной" называли Смерть древние индийцы-арии, которые, как полагают, пришли в Индию из-за Гималаев и с Кавказа. Это говорит о том, что образ Марены возник во времена индоевропейской общности во II-III тысячелетии до нашей эры, когда предки многих индоевропейских народов, в том числе и скифов-праславян и ариев-индоиранцев, говорили на одном языке.

Мардос. Домовой, который «выкусывает» синяки на теле человека. Представление о «выкусывании» домовым синяков отмечены на Мезени, хотя поверья, связанные с «наваливающимся», «давящим» во время сна домовым, распространены повсеместно (навной, жма, домовой). «По мифологической семантике синяк— это знак смерти, беды, потустороннего мира, след прикосновения „синего мужика“, то есть покойника» (Черепанова, 1996). В мезенских быличках о мардосе прослеживается своеобразная дифференциация оставляемых им синяков («к себе» и «от себя»), ср.«Мардос выкусал, если к себе, то к неприятности, а от себя, то к добру. Говорят, что домовой выкусал. Какой синило появится, говорят, дедушка-домовеюшка кусал. И не чувствуешь, и не больно» (Арх.) (Черепанова, 1996).

Мардус. Домовой, который «выкусывает» синяки на теле человека.

Маремьяна Кикимора. День Марены - 1 марта замещён днем святой Мариамны праведной. В народном календаре она была названа Маремьяной-Кикиморой "одноглазой", равнозначной языческой Марене-Марморе-Маре-Кикиморе.